Убили парня рождественский анализ

Убили парня рождественский анализ

Убили парня
за здорово живешь.
За просто так.
Спокойно.
Как в игре.
И было это
не за тыщу верст
от города.
А рядом.
Во дворе.
Еще пылали окна.

Между тем
он так кричал,
прижав ладонь к груди,
как будто накричаться захотел
за долгое молчанье впереди.
Крик
жил отдельно!
Вырастал стеной.
Карабкался,
обрушивался с крыш.
Растерзанный,
отчаянный,
больной,
нечеловечески огромный
крик!
Он тек по трубам,
полз по этажам,
подвалы заполнял и чердаки.
Он ошалело тыкался в звонки!
Ломился в двери
и в замках визжал!..
И воздух был почти поспламенен.
И сигаретки
прыгали у рта:
"Вот если бы не вечером,
а днем. "
"Вот если бы на фронте,-
я б тогда. "
И все.
И только молний пересверк.
И все.
И не остановился
век.

Какое это чудо-
человек!
Какая
это
мерзость-
человек!

Я полюбил этот стих с первых строк.Я балдею от каждого слова.Попробуйте громко и с выражением его прочитать и Вы все поймете.В нем потрясающая энергетика.

Мне кажется, все его стихи любимые.

Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.

И навечно
совпало с нами
это время в календаре.

Я жизнь люблю
безбожно!
Хоть знаю наперёд,
что
рано или поздно
настанет
мой черёд.
Я упаду
на камни
и, уходя
во тьму,
усталыми руками
землю
обниму.
Хочу,
чтоб не поверили,
узнав,
друзья мой.
Хочу,
чтоб на мгновение
охрипли
соловьи!
Чтобы
впадая в ярость,
весна
по свету
шла.
Хочу, чтоб ты
смеялась!
И счастлива
была.

Видимо,Роберт Иванович, очень устал жить. когда писал это.

Сочетание "88-С" по коду радистов означает "целую"

Понимаешь,
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас —
ни снежинки.
В белых фартучках
школьницы идут
гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас — деревья в листве.
А у нас, —
за версту,
наверное,
слышно, —
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный.

Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять
не годится.
Рассказали мне:
жил один влюблённый радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
был он
не слишком смел
и любви привык
сторониться.
А когда пришла она,
никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться.
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он
"ЦЕЛУЮ!"
И принял в ответ:
"Что передаёшь?
Не понимаю. "

Предпоследним словом
себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
поцелуй
восьмёрками зашифровав,
он отстукал:
"ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!"
Разговор дальнейший
был полон огня:
"Милая,
пойми человека!
(Восемьдесят восемь!)
Как слышно меня?
(Восемьдесят восемь!)
Проверка".

Он выстукивал восьмёрки
упорно и зло.
Днём и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
пока
в ответ не пришло:
"Понимаю,
восемьдесят восемь!.."
Я не знаю,
может,
всё было не так.
Может —
более обыденно,
пресно.
Только верю твёрдо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить неинтересно.

Вот и я
молчание
не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
выстукиваю
тебе:
"Милая!
Восемьдесят восемь.."
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
через горы и реки.
Восемьдесят восемь!
Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.

Источник

Анализ поэмы Рождественского «Реквием»

Поэма «Реквием» была особенно дорога ее автору, Роберту Рождественскому. Об истории создания произведения поэт рассказывал так: перед ним на столе долгие годы лежала старая фотография, запечатлевшая шестерых молодых и красивых юношей. Это не просто незнакомые парни – это братья его матери. Когда началась война, младшему из них едва исполнилось восемнадцать лет. Они все шестеро сразу, в 1941 году, ушли на фронт. А вернулся только один. Пятеро остались на полях сражений. Они ничего не успели в этой жизни, лишь только стали солдатами. Недолюбили, недопели, погибли… Рождественский писал свою поэму, в первую очередь, для них, для шестерых своих дядек, глядевших на него со старой фотографии. Он был в неоплатном долгу перед ними.

2. Жанр произведения. Признаки жанра (жанров).

Произведение Роберта Рождественского «Реквием» является поэмой. Причисляя его к этому жанру, можно отметить следующие характерные черты:

— большое стихотворное произведение;
— изображение значительного события и сильных характеров;
— повествование сопровождается авторскими размышлениями.

3. Название произведения и его смысл.

Традиционно реквием – музыкальное произведение, посвященное усопшим. Поэт адресует свою поэму живым, но акцентирует внимание на подвиге солдат, погибших в Великой отечественной войне. Темой произведения и продиктовано такое его название. Перед нами героическая поэма, реквием особого рода.

4. От чьего лица ведётся повествование? Почему?

Повествование в поэме Роберта Рождественского «Реквием» ведется от лица автора. В этом произведении поэт постоянно употребляет такие местоимения, как «мы, нас, наш, нам», что позволяет сделать вывод о том, что автор говорит не только от своего имени, но и от имени всего военного поколения.

5. Тема и идея произведения. Проблематика.

Поэма «Реквием» — произведение о тех, кто отдал жизнь за мирное небо над головой потомков, кто уже никогда не сможет пройти по родной земле, не почувствует аромат цветущей черешни, не услышит веселое щебетание птах. Поэт в строках своей поэмы поднимает проблему памяти, призывает быть достойными подвига солдат той страшной войны, закончившейся в сорок пятом. Во фразе «Памяти павших будьте достойны!» заключена вся суть этого произведения.

Произведение Рождественского, изданное в 1960 году, вызывает в читателях чувство гордости за тех, кто пал на полях сражений, кто, не сомневаясь ни секунды, шел в бой, защищая родные земли, отчий дом, свою семью. Солдаты, теперь уже безымянные воины, отдавали жизни во имя Отчизны. Рождественский подчеркивает и эту мысль в своей поэме: «Самое лучшее и дорогое – Родина».

6. Сюжет (сюжетные линии) произведения. Конфликт. Ключевые эпизоды.

Сюжет произведения представляет собой смену разных голосов. Сначала мы слышим мужественное, но в то же время наполненное болью и горечью завещание павших в Великой отечественной войне, сменяет его обращение к черному могильному камню, потом к оранжевому солнцу, а последней звучит настоящая клятва живущих. Все вместе сливаются они в единый голос сердца, переживающего последствия войны и не способного выбросить ее из памяти.

Ключевыми эпизодами можно считать первую и последнюю главы. В первой поэт славит героев, почивших вечным сном. В последней главе призывает к совести человечества, живущего в мирное время.

7. Система образов произведения.

В систему образов этого произведения следует включить автора, который будто вещает с трибуны: «Помните!». А также убиенных солдат, чьим подвигом восхищается Рождественский. Им больше никогда не увидеть красот родной земли, но как бы ни было горько, они передают нам, современному поколению, эту эстафету – дожить и доделать то, что они не доделали.

8. Композиция произведения.

Композиция произведения имеет ряд особенностей. Поэма разделена на маленькие главки, общее число которых – десять.

В каждой из этих частей мы можем наблюдать композиционный прием, характерный для лирики Маяковского, — лесенку. Графическое выделение строк и подстрочий дается здесь не случайно: оно позволяет сделать акцент на самых необходимых словах. Именно они несут смысловую нагрузку.

9. Художественные средства, приёмы, раскрывающие идею произведения.

Из художественных приемов можно отметить эпитеты. Они не так частотны в тексте поэме, но запоминаются надолго. В качестве примера можно привести эпитеты «молчаливое надгробье», «трепетная весна». Встречаются и традиционные – «солнце красное», «белый свет».

На уровне синтаксиса текст пестрит риторическими восклицаниями и вопросами, на которые ответ дан давным-давно.

Еще одной особенностью поэмы стало большое число повторов. они придают тексту произведения торжественности, стремительного движения вперед.

10. Отзыв о произведении.

Поэма Роберта Рождественского «Реквием» не может оставить равнодушным никого. В очередной раз читая эти строки, которые каждый год звучат с трибун на митингах девятого мая, я пытаюсь сдержать невольные слезы. Мы помним солдат, отдавших за нас жизнь. Мы по достоинству оцениваем тот подвиг, который они совершили.

Особенной грустью и болью наполнены строки, в которых Рождественский подчеркивает невозможность солдат еще раз увидеть родную землю, послушать пение птиц, вдохнуть волнующие весенние ароматы. Но мы будем жить за них! Мы построим светлое будущее! Во имя их жертвы, в память о них.

Источник



За того парня.

В 60-е, годы оттепели, молодые голоса Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского разлетались по стране, как листовки, призывающие к активному участию в преображении страны.

«Мы — политики/ Да! Политики./ Каждой мелочью./ Всеми фибрами./ И за будничными кефирами,/ И за праздничными поллитрами».

Это стихотворение прочитал в «Известиях» Роберт Рождественский. Его привел в редакцию автор и друг газеты Аркадий Сахнин.

Крупный, черноволосый, с темными кругами под глазами и припухлыми губами, Роберт казался робким и застенчивым.

Вспоминаю давний эпизод. Рождественский принес в «Известия» новые стихи. В этот момент к нам в секретариат заглянул главный редактор — Алексей Иванович Аджубей. Он опаздывал на важную встречу и просил внести поправки в план очередного номера. Увидев Роберта, Аджубей поздоровался и вдруг оживился, глаза заблестели.

— Нет, Маяковских в наше время не может быть! Надо дневать и ночевать в газете. Сколько, Роберт, я возился с вами и с Женей Евтушенко в «Комсомолке», а что получилось? — «заводил» он гостя. — Пожалуйста, приносите стихи, мы их будем печатать.

Аджубей подошел к стене, где висели газетные полосы:

— Видите, Роберт, эти рисунки Ивана Семенова «Весна, как много в этом слове». Между ними — пустоты. Хорошо бы написать к рисункам стихи. Согласны? Ну, добре, я поехал, а вы беритесь за перо!

Мы усадили Роберта в отдельном кабинете, заказали чаю. Он, помучившись час-полтора, написал хорошие стихи. Аджубей вернулся вечером, раскрыл газету, прочитал стихи:

— А все-таки я его завел. Написал, черт! И здорово! Будет из него Маяковский.

Роберт часто бывал на Пушкинской площади. В разные годы «Известия» печатали отрывки из его поэм «Моя любовь», «Письмо в тридцатый век», «210 шагов», подборки стихов, многие из которых стали популярными песнями.

Именно песни принесли Рождественскому огромную, поистине всенародную славу: «Мгновения», «Стань таким, как я хочу», «Огромное небо», «Сладка ягода», «Желаю вам», «Погоня», «Там, за облаками», «За того парня». Более 600 песен написано Рождественским в содружестве с замечательными композиторами — Кабалевским, Хренниковым, Мокроусовым, Фельцманом, Френкелем, Таривердиевым, многими другими.

Роберт стал своим в нашем коллективе. Откликался на просьбы редакции, принимал участие во встречах с читателями. Кстати, он был одним из организаторов редакционных встреч с артистами, болельщиками и спортсменами накануне открытия международных хоккейных турниров «На приз «Известий». Оскар Фельцман положил на музыку слова Роберта: «Долгожданное эхо приветствий,/ Будто отзвуки туч грозовых./ Лишь полшага от «Приза «Известий»/ До великих призов мировых».

Кое-кто из коллег Рождественского по поэтическому цеху завидовал его популярности, считал везунчиком. Друг поэта Леонид Жуховицкий написал после его смерти: «Он никогда не упивался даже явными успехами — перед глазами неизменно стояло еще несделанное. Возможно, что ни у одного современного поэта не выразилось с такой силой и болью чувство вины — перед близкими и дальними, перед временем, перед страной, перед собственным талантом».

В последние годы Роберт тяжело болел, но продолжал работать, торопясь успеть высказать еще недосказанное.

. В 1991 году Роберт Рождественский принес в нашу «Неделю» поэму «Алешкины мысли», посвященную трехлетнему внуку. «Жду уже четыре дня,/ Кто бы мне ответил:/ Где я был, когда меня/ Не было на свете?». Вся поэма — море оптимизма и юмора. Таким он и остался в памяти.

Источник

Роберт Рождественский

Хотел с утра открыть эту тему, но не получилось. Сегодня — юбилей поэта. Из Википедии — сокращённо:

Роберт Иванович Рождественский (имя при рождении — Роберт Станиславович Петкевич; 20 июня 1932, село Косиха, Западно-Сибирский край, ныне — Алтайский край, — 19 августа 1994,Москва) — известный советский поэт, переводчик, лауреат Премии Ленинского комсомола и Государственной Премии СССР.

Имя получил в честь Роберта Эйхе.
Отец, Станислав Никодимович Петкевич, по национальности поляк, работал в ОГПУ — НКВД. Развёлся с матерью Роберта, когда тому было пять лет. Погиб в бою в Латвии 22 февраля 1945 года .
Мать, Вера Павловна Фёдорова (1913—2001), до войны была директором сельской начальной школы, одновременно училась в медицинском институте. С 1934 года Роберт живёт с родителями и бабушкой в Омске. С началом войны мать была призвана на фронт. С уходом матери на войну Роберт остаётся с бабушкой Надеждой Алексеевной Фёдоровой. Первая публикация Роберта — это стихотворение «С винтовкой мой папа уходит в поход…» («Омская правда», 8 июля 1941 г.).[1] Бабушка умирает в апреле 1943 г., и Вера Павловна приезжает ненадолго в отпуск, чтобы прописать в свою квартиру сестру. Роберт живёт с тётей и двоюродной сестрой до 1944 года. Потом мать решает забрать сына к себе, оформив его как сына полка. Однако по дороге, в Москве, изменяет своё решение, и Роберт попадает в Даниловский детский приёмник.
В 1943 году учился в военно-музыкальной школе.
В 1945 году Вера Павловна выходит замуж за однополчанина, офицера Ивана Ивановича Рождественского (1899—1976). Роберт получает фамилию и отчество отчима. Родители забирают его в Кёнигсберг, где оба служат. После Победы Рождественские переезжают в Ленинград, а в 1948 году в Петрозаводск.
В 1950 году в журнале «На рубеже» (Петрозаводск) появляются первые взрослые публикации стихов Роберта Рождественского. В этом же году Рождественский пробует поступить в Литературный институт им. М. Горького, но неудачно. Год учится на историко-филологическом отделении Петрозаводского государственного университета. В 1951 году со второй попытки поэту удается поступить в Литинститут (окончил в 1956), и он переезжает в Москву. В 1955 году в Карелии издаётся книга молодого поэта «Флаги весны». Год спустя здесь же выходит поэма «Моя любовь». В 1955 году Роберт во время практики на Алтае познакомился со студентом консерватории Александром Флярковским, с которым была создана первая песня поэта Рождественского — «Твоё окно». В 1972 Роберт Рождественский получает премию Ленинского комсомола. В 1979 году удостоен Государственной премии СССР. Член КПСС с 1977 года.
С 1986 года — председатель Комиссии по литературному наследию Осипа Мандельштама, принимал непосредственное участие в деле о реабилитации О. Э. Мандельштама. Председатель Комиссии по литературному наследию Марины Цветаевой, добился открытия Дома-музея Цветаевой в Москве. Председатель Комиссии по литературному наследию Владимира Высоцкого, составитель первой изданной в СССР книги стихов Высоцкого «Нерв» (1981 г.).
Рождественский умер в Москве 19 августа 1994 года от инфаркта. Похоронен в Переделкино.
В том же году в Москве вышел сборник «Последние стихи Роберта Рождественского».
Печататься начал в 1950 году. В многочисленных сборниках проявил себя как один из представителей (наряду с Е. А. Евтушенко, А. А. Вознесенским, Б. А. Ахмадулиной и другими), «молодой поэзии» 1950—1960-х годов.

НЕКОТОРЫЕ СТИХИ Р.Р. КОТОРЫЕ МНЕ ОСОБЕННО НРАВЯТСЯ:

Надо верить в обычное,
надо рассчитывать здраво…
У поэтов с убийцами,
в сущности, равная «слава».
Кто в веках уцелел?
Разберись в наслоеньи мотивов…
Мы не помним царей.
Помним: были Дантес и Мартынов.
Бесшабашные, нервные,
святы «блюстители долга»…
Ну, подумаешь, невидаль:
Однажды вспылили – и только!
За могильной оградою
все обвиненья напрасны…
Пахнут их биографии
лишь типографскою краской.
Вот они на портретах
с улыбками благопристойными…
Так что цельтесь в поэтов —
И вы попадёте в историю!

Убили парня за здорово живёшь.
За просто так.
Спокойно. Как в игре…
И было это не за тыщу вёрст
От города. А рядом. Во дворе.
Ещё пылали окна…
Между тем
Он так кричал,
прижав ладонь к груди,
Как будто накричаться захотел
За долгое молчанье впереди…
Крик жил отдельно!
Вырастал стеной.
Карабкался, обрушивался с крыш.
Растерзанный, отчаянный, больной,
Нечеловечески огромный крик!
Он тёк по трубам,
полз по этажам,
Подвалы заполнял и чердаки.
Он ошалело тыкался в звонки,
Ломился в двери и в замках визжал.
Он умолял,
он клянчил: «Защити».
Навстречу ослабевшему ему,
Плыл шепоток:
«Не надо…», «Не ходи…»,
«Простудишься…»,
«Не надо…», «Ни к чему…».
Да, случай. Как-то. В городе одном.
Но помните, другие города!
…«Вот если бы не вечером, а днём»…,
…«Вот если бы на фронте —
— я б тогда…».
И всё. И только молний пересверк.
И всё. И не остановился век.
Какое это чудо – Человек!
Какая это мерзость
– человек.

ИЗ ПОЭМЫ «ДО ТВОЕГО ПРИХОДА»

Люб! –
(Воздуха! Воздуха! Самую малость бы! Самую-самую)
лю! –
(Хочешь, уедем куда-нибудь заново, замертво, за море. )
Люб! —
(Богово – богу, а женское – женщине, сказано, воздано)
лю! —
(Ты – покорённая. Ты – непокорная. Воздуха! Воздуха!)
Люб! —
(Руки разбросаны, губы закушены, волосы скомканы)
лю! —
(Стены расходятся. Звёзды, качаясь, врываются в комнату)
Люб! —
(В загнанном мире кто-то рождается, что-то предвидится)
лю! –
(Где-то законы, запреты, заставы, заносы, правительства)

Люб! —
(Врут очевидцы. Сонно глядят океаны застывшие)
лю! —
(Охай,бесстрашная! Падай, наивная! Смейся, бесстыжая!)
Люб! —
(Пусть эти сумерки станут проклятием или ошибкою)
лю! —
(Бейся в руках моих каждым изгибом и каждою жилкою)
Люб! —
(Радостно всхлипывай, плачь и выскальзывай, вздрагивай, жалуйся)
лю! —
(Хочешь – уедем? Сегодня? Пожалуйста. Завтра? Пожалуйста…)
Люб! –
(Царствуй, рабыня! Бесчинствуй, учитель! Неистовствуй, женщина!)
лю! —
(Вот и глаза твои. Жалкие, долгие и сумасшедшие)
Люб! —
(Чёртовы горы уставились в небо тёмными бивнями)
лю! —
(Только люби меня! Слышишь, люби меня! Знаешь, люби меня!)
Люб! —
(Чтоб — навсегда! Чтоб отсюда – до гибели! Вот оно… Вот оно…)
лю! —
(Мы никогда, никогда не расстанемся… Воздуха… Воздуха. )

ОЖИДАНИЕ (МОНОЛОГ ЖЕНЩИНЫ)

…Современная женщина,
современная женщина!
Суетою замотана,
но, как прежде, божественна!
Пусть немного усталая,
но, как прежде, прекрасная,
До конца непонятная, никому не подвластная!
Современная женщина, современная женщина –
То грустна и задумчива,
то светла и торжественна.
Доказать её слабости, побороть её в дерзости
Зря мужчины стараются,
понапрасну надеются!
Не бахвалится силою,
но на ней – тем не менее –
И заботы служебные, и заботы семейные!
Всё на свете познавшая, все невзгоды прошедшая –
Остаётся загадкою
современная женщина!

О стену разбивая лбы,
Летя в межзвёздное пространство,
Мы всё-таки рабы, рабы.
Невытравимо наше рабство.

И ощущение стыда
Живёт почти что в каждом споре…
Чем ниже кланялись тогда.
Тем громче проклинаем после.

Не его защищаем – себя самих.
Не его обвиняем – самих себя.
В нашу прошлую жизнь,
в этот самый миг
Приоткрылась дверь,
надсадно скрипя
И от голой правды в глазах темно.
И слова выговариваемые дрожат.
Время вылечит.
Если, конечно, оно,
Как бывало,
не повернёт назад.

Славно карты выпали,
Действовать пора…
Выборы, выборы,
взрослая игра…
Долг давайте выполним, —
это ж так легко…
(Говорят, что к выборам
выбросят пивко…).
Выборы, выборы.
Урна в уголке…
(В бюллетене выданном
Три кота в мешке…).
Жизнь проходит празднично,
Нервно и смешно…
Ах, как это правильно,
что нам не дано
Выбирать родителей, —
(Бог подаст).
И руководителей
чужих государств.

Неужели ты такая же, как эта.
За окном звенит разбуженное лето.
Нас хозяйка дома в гости пригласила.
Ничего не скажешь, —
да, она красива.
Да, красива. Мы об этом ей сказали.
А она глядит глубокими глазами,
Чуть раскосыми, зелёными, сухими.
Муж её какой-то физик или химик.
И слова её доносятся, как эхо:
-Он сейчас в командировке.
Он уехал.
Никакой я тайны выдать не рискую —
Телеграмму он прислал:
«Люблю. Тоскую»
И ещё одну: «Тоскую. Жду ответа».
…Неужели ты такая же, как эта?
Вот сидит она —
красивая, не спорю.
Вот сидит она, довольная собою,
И смеется, и меняется мгновенно,
А глаза её предельно откровенны.
А глаза её играют, намекая,
Обещая, предлагая, завлекая…
Никогда ханжой я не был, —
слышишь? – не был!
Но сейчас готов поверить я
в любую небыль,
В наговоры, в сплетни,
в выдумку любую.
Телеграмму я послал:
«Люблю. Тоскую».
И ещё одну: «Тоскую. Жду ответа».
…Неужели ты такая же, как эта?
…Мы молчим и курим.
Тихо тянем пиво.
А хозяйка говорит: «Совсем забыла.
Я сейчас». И щёки тушит о ладони.
И подходит к телефону в коридоре.
Называет адрес,
длинный, очень странный,
Говорит: «Прошу, примите телеграмму».
И с усмешкой, торопливо и привычно,
Говорит: «Любимый, всё идёт отлично.
Не скучай. Твоя. Целую. Жду ответа».
… Неужели ты такая же, как эта?!

Источник